Родившийся в советском Севастополе в семье полярного лётчика Константин Батынков на генетическом уровне воспринял, и многие годы воспроизводит особую реальность, реальность нескончаемых пространств непрерывного действа строителей светлого… прошлого.

Прошлое не артикулируется автором и не сообразуется с физическим временем. Оно мигрирует в содержательных планах его произведений, являя своеобразную метафору, укоренённую в памяти и воспроизводящую почти натурные пейзажи далёкого непреходящего детства.

Образы детей в данном случае фактически отсутствуют или мелькают где-то на периферии. Но именно оттуда, из умозрительного детства, с этого ракурса многосложные композиции Батынкова обретают то, что неосознанно притягивает к себе зрителя. Феномен детского мировосприятия — аналог «двадцать пятого кадра», онтологически присутствующий в большинстве его произведений. Это особая форма повествования, особое видение и понимание реальности, где всё возможно. Летающие коровы, например.

Батынков обращается к крупному формату, освобождающему горизонт, позволяя охватить взглядом практически всё, что движется в нескончаемом потоке становления и распада и замыкается в нескончаемую диораму наблюдаемой повседневности. 

Парадоксально, но искусство родившегося в советском Севастополе в семье полярного лётчика Константина Батынкова говорит о повседневности, не зная ни пафоса, ни героя. Под стать Брейгелю с его «охотниками», с его «Икаром», с его отношением с действительностью, дезавуирующей героику, растворённую в кислоте мерцающей суеты «мира сего», Батынков работает со стаффажем, наделяя его особой смыслосодержащей артерией.

Мотивация большинства того, чем занимается Батынков, сопряжена не с механическим созданием фантазийных миров и затейливых мифологий, а с особым, очень индивидуальным взглядом и отношением к реальности, особым восприятием того, что существует вокруг, но скрывается в пейзажах нескончаемых гаражей, промзон, ЛЭП, пахнущих током электричек. В этой прозе дней, в этих зонах отчуждения происходит то, что происходить, казалось бы, не должно, но и здесь идёт жизнь — люди живут, рожают, мечтают, куда-то лезут, болеют, умирают.

Всюду жизнь, а Батынков просто её рисует, почти без отношения к происходящему. Он не расставляет акцентов, он смотрит окрест, панорамно, а фокусировка его интереса непредсказуема, как непредсказуемо бытие атомизированных персонажей его произведений. Батынков не художник-проповедник, он наблюдатель: «что видит, то поёт». И это предопределяет очень многое в его искусстве, в репертуаре его содержаний.

«Всюду жизнь» — серия новых чёрно-белых крупноформатов, где Батынков с присущей ему специфически русской иронией, граничащей с «онегинским» сплином, живописует родную страну, наблюдаемую им то ли со стороны обочины цивилизации, то ли из космоса, то ли из окна троллейбуса на Коровинском шоссе. Выставка «Всюду жизнь» проходит в рамках проекта «Игры с контекстом».

Проект «Игры с контекстом» - реплика персональных выставок Константина Батынкова, Ольги Гороховой, Владимира Анзельма, организованных Крокин галереей на своей площадке и в залах московских музеев.

Основу экспозиций составляют крупноформатные произведения живописи и графики, созданные за последнее время тремя авторами, представляющими три направления поиска, три автономных высказывания в пространстве того, что именуется современным искусством в его качественном изводе.  

При безусловном отличии стилистики и художественной программы этих авторов, общим остаётся полнота художественного высказывания. В данном случае представлены знаковые и, в ряде случаев знакомые произведения, показанные в ином содержательном контексте, в ином экспозиционном пространстве.

Все они заявили о себе в самом начале 90-х, и сегодня, лишённые формальности быть представленным, соответствуют номинации – хрестоматия московского искусства переходного периода, искусства смены социальных парадигм, искусства как такового, каким оно должно быть и каким его нужно видеть, а кому по силам, обладать.

Они говорят о своём и по-своему, делают это внятно, структурируя пространство особой визуальной интонацией. Они не ограничивают себя однажды найденным и оценённым публикой, продолжая активно увеличивать значимость своего искусства новой формой, смыслом и мотивацией.